no one and not nothing
Надежду увидеть светлеющее на горизонте небо Лия не теряет до последнего. Очередной раз выглядывая в окно, она замечает всё ещё включенные фонари; под ними, в чётко очерченном светом круге, не зная о катастрофе, застыли фрагменты привычного мира, словно части рассыпанного по земле пазла.
«Как видишь, кроме пары-тройки упавших законов физики, всё цело, – обнадёживает девушку Саша, – пока что».
– Ладно, голос разума, придумывай отмазку, – вздыхает Лия, складывая вещи в рюкзак.
Саша замолкает. Почему-то девушке представляется, как он в позе мыслителя сидит в кресле у потрескивающего камина в окружении стеллажей с книгами.
«За камин спасибо. И, кстати, у меня светлые волосы и не такая отстойная одежда, как ты думаешь», – потешается он.
– Прости, – со смущённой улыбкой отвечает Лия, – почему ты видишь мои мысли, а я твои – нет?
«Уверена? Думаешь, ты сама поняла, что бумажная карта будет полезнее навигатора?» – девушка была готова поклясться: сейчас он, веселясь, наклоняет голову вправо, волосы падают ему на глаза и он расслабленным движением руки откидывает их. Красиво.
«А по поводу отмазки... Скажи, что проходит эвакуация – несовершеннолетние едут с родителями, совершеннолетние... Стой, – он обрывает себя и с подозрение тянет, – тебе же е-е-есть восемнадцать?»
– Забирай меня скорей, увози за сто морей... Девятнадцать мне уже. Почти. Скоро, – Лия посмеивается и откидывается на кровать, распахнув руки, словно для объятий.
«Сверстница, значит. Так вот, совершеннолетние студенты едут без родителей, а родители и не-студенты едут второй партией. Прокатит?»
***
За дверью кухни подозрительно беззвучно. Скрип петель, усиленный тишиной – единственное, что нарушает безмолвие квартиры.
– Мам, пап, мне из университета написали... – но в комнате никого. Лия выходит и заглядывает в спальню родителей. Она также пуста.
«Вышли, наверное», – неуверенно говорит Саша, хоть и он, и девушка точно знают: дверь не хлопала.
– Ты меня успокаиваешь, – Лия шепчет и второй раз за день дрожащими пальцами взъерошивает копну волос, – я чувствую.
У неё появляется ощущение, что парень в её голове делает то же.
«Я ведь знаю немногим больше тебя. Не хочу ничего предполагать, поэтому просто оставь им записку и пойдём. Будем верить в лучшее».
Разбитая и обескураженная, с бессильно опущенными плечами и на ослабевших ногах, Лия относит клочок бумаги с коротким объяснением на комод у входной двери и выходит, захватив нетяжёлый рюкзак.
***
– Думаешь, автобусы ходят в такое-то время? – сомневается девушка, на ходу застёгивая длинное пальто.
«Если мои предположения верны – да».
Лия открывает рот, чтобы спросить о предположениях и тут же забывает об этом. На неё, сверкая пустотой, смотрит открытая дверь подъезда. Мир есть, покуда достаёт свет лампы под козырьком, дальше – ничего, пропасть во все стороны. Лишь поодаль, во дворе, островками горят желтоглазые фонари, высвечивая землю под собой.
«Страшно, понимаю. Самому жутко. Но ты должна кое-что принять: ничего не пропало, просто, считай, выключен свет. Если будешь светить фонарём под ноги, почти не заметишь разницы», – успокаивающе отзывается Саша и девушка тут же лезет в рюкзак.
Лия останавливается в пятне света подъездной лампы и не решается сделать шаг.
«Пропасти нет. Есть то, чего ты не видишь», – тихо, почти шёпотом Саша уверяет девушку. Она делает шаг...
...и не падает, не проваливается и не летит вниз.
«Горжусь», – он, несомненно, улыбается.
Лия почти беззвучно смеётся – не то от радости, не то от напряжения, глубоко вздыхает, наконец вспоминает о фонаре и жмёт кнопку. Луч туманного оттенка режет тьму и упирается в асфальт, укрытый влажно поблёскивающими жёлтыми листьями.
***
Медленно, но не в пример спокойнее Лия доходит до автобусной остановки – она, освещённая фонарями с двух сторон, служит хорошим ориентиром в густоте наступившей темноты.
Там же, тепло подсвеченный изнутри, в ожидании стоит автобус. Дверь отъезжает, стоит девушке подойти.
– Хотя бы один человек помимо нас тут точно есть, – с облегчением шепчет Лия, проходит к водительскому месту и замирает.
«Как я и думал. Знакомься, какая там по счёту аномалия».
В кресле пусто. Автобус, впрочем, заводится и словно чего-то ждёт.
– Это как же?.. – девушка теряется и беспомощно опускается на второе сидение.
Саша издаёт смешок:
«Водитель слился с автобусом».
– Да, очень смешно. Так что произошло? – Лия на всякий случай светит фонарём в водительское окно, проверяя, не вышел ли он. Но никого.
«Говорю же – аномалия: водитель, видимо, в момент катастрофы был в автобусе и проезжал в радиусе поражения установки. Вот и... Растворился. В автобусе».
Закрыв лицо руками, Лия длинно выдыхает и решает, что при такой концентрации того-чего-не-может-быть верить можно уже во всё. Она хлопает ладонями по коленям и неожиданно улыбается, обращаясь к никому.
– Здравствуйте, до Кутейниково довезёте, пожалуйста? – кладёт деньги за проезд в бардачок и откидывается на спинку кресла.
Автобус вздрагивает, чихает и трогается.
